В своем всеприятии этот город учит важнейшему искусству - свободе от страха своей "неважности" Нью-Йорк многогранен и красочен, как сама жизнь. Нью-Йорк можно представить по картинкам, но его нельзя осознать, не увидев своими глазами. Это не европейский и не азиатский город, это даже не американский город. Американцы - люди в большинстве своем провинциальные - относятся к нему с подозрением, если не с завистью - мол, слишком свободный и себе на уме. Это город всего мира, существующий в настоящем, но устремленный в будущее.
Мы любим Нью-Йорк за то, что, будучи перекрестком и вместилищем всех наций, языков и культур, всему и всем открытый, он вполне самодостаточен: в нем все есть, как в том волшебном тридевятом царстве, в котором даже птичье молоко не дефицит. В Нью-Йорке оно тоже есть, не сомневайтесь, - где-нибудь на Брайтон-Бич или в Чайна-таун.
Мы любим этот город, потому что он щедр и равнодушен одновременно. Нью-Йорку нет до тебя дела, зато он щедро дает тебе все, что захочешь, ничего не требуя взамен. Нью-Йорк - самый бескорыстный из всех городов мира. Его любят и не любят по одним и тем же причинам: за сумасшедший темп жизни, непредсказуемость, шум, неоновую рекламу, энергию, бьющую ключом 24 часа в сутки, "дьявольскую" (летом жарко, зимой холодно и всегда в ремонте) систему метро. Только привыкнешь к городу, а он опять переменился и снова неузнаваем. "Пятнадцатиминутный цикл американского внимания" здесь абсолютен. Нью-Йорк меняется с такой скоростью, что должен постоянно избавляться от всего старого, чтобы освобождать место для беспрестанно возникающего нового, в свою очередь, мимолетного и преxодящего. Но это преходящее всегда оставляет здесь свою неизгладимую печать, сoчетанием старого и нового создавая чисто нью-йоркскую - уникальную и современную - "лавку древностей".
Мы любим его за спектакли на Бродвее и телевизионные шоу, за старые отели "Карлайл", "Алгонквин", "Плаза" и новомодные бары "Маннахатта" или "Флатирон", за журнал "Ньюйоркер" и газету "Нью-Йорк таймс", за Центральный парк - этот оазис природы посреди асфальта и небоскребов, где человек предстает действительно ее главным произведением, за его районы - такие разные и безошибочно нью-йоркские, за Таймс-сквер и Бликер-стрит. Мы любим его за 11 сентября, за то, что знаменитая фраза "We are all New Yorkers" ("Все мы - ньюйоркцы"), как бы искренне она ни прочувствовалась всем миром в этот день два года назад, только для нас была реальностью. Мы любим Нью-Йорк за то, что он пережил 11 сентября и остался собой - занятым, самососредоточенным и толерантным. Правда, теперь он стал немножко грустным. Другие города и штаты США коснели в страхе и подозрительности, косясь на своих небелокожих соседей и опасаясь конца света, когда Министерство национальной безопасности периодически объявляло "оранжевый код" - повышенное состояние опасности в стране, а ньюйоркцы лишь пожимали плечами: "Mы живем в "оранжевом" состоянии с 9.11.2001 (день и месяц в США пишутся в обратном порядке. - Н.Х.), и ничего, не паникуем". Mы любим Нью-Йорк за мужество и спокойствие. Он не тратит время на вздохи и сомнения, деловой и ко всему готовый. Мы любим его за терпимость. Нью-Йорк, пожалуй, единственный город, в котором не обязательно родиться, чтобы чувствовать себя ньюйоркцем. Чтобы считаться настоящим москвичом, нужно иметь московских родителей. Парижанином и лондонцем тоже нельзя стать, перепрыгнув хотя бы одно поколение - это гордое звание здесь можно обрести только по рождению. Ньюйоркцем можно стать враз и навсегда: все зависит от самоощущения - чувствуешь себя местным, значит, ты и есть местный, где бы ни родился энное число лет назад. Говорят, Нью-Йорк - это стиль жизни. Но точнее это было бы назвать состоянием мысли, как в песне у Билли Джоела "I am in a New York state of mind" ("Я в нью-йоркском настроении"). New York is a state of mind - невротический, слегка сумасшедший, в постоянном движении и стремлении вперед. Мы любим Нью-Йорк за то, что в своем всеприятии и всеобъятии он учит важнейшему искусству - свободе от страха своей "неважности". Здесь человек понимает полную свою ничтожность. После того как вы растворились среди восьми миллионов космополитических горожан, вам ничего не остается, как научиться смотреть на свою жизнь со стороны. Незаметность в Нью-Йорке перестает быть недостатком и становится добродетелью: человек оказывается центром не чьего-то, а своего собственного мира. Это город абсолютной свободы быть абсолютно самим собой. Мы любим Нью-Йорк за естественность и честность. Он, наверное, самый реальный город на свете. В этой стране поверхностной и имитационной культуры естественность, как правило, - оксюморон. Но у Нью-Йорка нет времени притворяться. Он такой, какой есть, и ему все равно, кто и что по его поводу думает. Санкт-Петербургу - не все равно, и Москве - не все равно, а уж Парижу - особенно не все равно. Ох, уж этот Париж - высококультурный, глубоко традиционный, такой неподверженный низости современных, насаждаемых Америкой вкусов! Вы в Лувре были? И там наверняка присоединялись к толпам, алчущим Моны Лизы, к которой ведут аккуратные стрелочки. Ника Сaмoфракийская или фрески Боттичелли, потеряв собственное художественное значение, стали указателями: ура! - вот и до Джоконды осталось недалеко. Мы в Нью-Йорке, конечно, не такие культурные, как парижане (куда уж нам!), зато, может быть, более честные: поп-культура наше достоинство и достояние наше - мюзиклы, абстракции, rap и rock. Но и мы к высоким примерам тянемся: в музее "Метрополитен", одном из лучших художественных музеев мира, никаких унизительных вывесок нет: ищи шедевры сам, а не найдешь - твоя проблема, загляни еще разок или больше не приходи… Мы любим Нью-Йорк за то, что, если мы его любим, нам невозможно представить, что можно жить где-то еще. Для нас это не только центр мира, но и последняя его граница: что бы в жизни ни случилось, переезжать нам отсюда некуда.
Следите за свежими новостями Нью-Йорка в нашем твиттере CitiHostess https://twitter.com/CitiHostess
